Открой свое сердце - Страница 87

— Нет, что вы, — она говорила с небольшим акцентом, который нисколько не портил ее, а скорее даже, наоборот, придавал некоторый шарм и дополнительную привлекательность ее утонченной внешности. — У меня к вам, как бы это получше выразить, — она замялась, на лице ее появилось выражение растерянности, — просьба. Маленькая просьба: не могли бы вы сохранить мое посещение в тайне. Я не собираюсь совершать ничего предосудительного. — Лицо ее залилось румянцем, нервные пальцы беспокойно теребили носовой платочек, а взгляд стал холодным и жестким. Как будто она пыталась оградить себя этим взглядом от пытливого и пристального взгляда Петра. Петр Петрович почувствовал ее смущение и отвел глаза.

— Конечно же, можете на меня положиться. Я знаю, что вам необходимо увидеть господина Седых исключительно из деловых соображений. Я мог бы доставить вас в его офис, — он ощутил внезапное напряжение, исходящее от Кристины, и спокойным тоном продолжил, — но там очень много народу. И к тому же, он порой после посещения объектов приезжает сразу домой. Вам удобнее будет поговорить с ним здесь. Только…

— Да, что такое?

— Я позвоню ему еще раз и предупрежу секретаршу, что дома его ожидает сюрприз.

— Вы думаете, он не будет сердиться?

— Нет, что вы, я думаю, он будет рад! — Глаза Петра просияли, и в них появился озорной мальчишеский блеск.

Целый день Кристина провела в тревожном ожидании. Она обошла все комнаты, рассмотрела все фотографии, которые попадались ей на глаза. Сердце ее то уходило в пятки, то начинало колотиться с неимоверной силой, то обрывалось и падало в пустоту. Она прислушивалась к звукам за входной дверью, потом вынула из сумочки таблетку успокоительного и, запив ее водой из чайника, опустилась в кресло.

Она готова была уже отказаться от своей глупой затеи. Ну что она сейчас скажет ему. Что муж ее обманывает? Что у него есть другая? Что ей плохо, страшно и одиноко? Что, кроме деловых партнеров, ей не с кем общаться? О, Господи, какой же это бред! Он ответит ей, что в случае депрессии следует посещать врача, а не приходить в дом к одиноким порядочным мужчинам. Нельзя в порыве чувств пренебрегать элементарными правилами поведения. Или у нее нет совершенно никакой чести? Кристина встала и решительно пошла к двери. За окном уже наступали сумерки. Скоро будет ночь, а она все сидит в этом доме и ждет хозяина, который, быть может, проводит время в ресторане с какой-нибудь очаровательной красоткой и сейчас приведет ее в дом.

Кристина содрогнулась от мысли, что вот-вот откроется дверь, и на пороге появится Николай Иванович с женщиной. Она представила себе глаза этой женщины. И его глаза! В первую очередь его глаза! Ни один мужчина уже давным-давно не волновал ее так сильно, как этот незнакомый русский.

Надо идти, решила Кристина и взялась за дверную ручку.

Она вышла за порог и захлопнула дверь, как учил ее Петр Петрович. Дверь захлопнулась с легким щелчком. Кристина подергала ручку, чтобы удостовериться, что дверь действительно закрыта, и только тут обнаружила, что оставила там, в квартире, сумочку. А в ней все — и ключи от собственной квартиры, и документы, и деньги. Что же ей делать?

Кристина в бессилии опустила руки. Двери лифта внезапно раскрылись, и прямо перед ней возник Николай Иванович.

— Господин Седых? — спросила она.

— Здравствуйте, — произнес он и замер как вкопанный перед красивой, стройной и почему-то испуганной женщиной.

— Здравствуйте, я попала в глупое положение. — В глазах ее стояли слезы, и Николай Иванович почувствовал, как по телу его растекается волна нежности. Он смотрел на стоящую перед ним женщину в светло-синем костюме и белой блузке, на ее аккуратно уложенные волосы, на красивые глаза в обрамлении густых ресниц и не знал, как поступить дальше.

Телефонный звонок внутри квартиры вывел их из оцепенения. Николай Иванович улыбнулся и подошел к двери. Он открыл замок и широко распахнул перед Кристиной двери.

— Входите, для начала я подниму трубочку, а потом вы мне расскажете о своем дурацком положении. Алло. Да. Да… Я не уверен, что это именно то, что нам нужно, но надеюсь на ваше благоразумие. Все, остальное завтра… Благодарю вас, — он говорил это, а сам смотрел на Кристину. У нее были высокие скулы, и этим, пожалуй, она отличалась от Маши. Но родинки, ах, эти родинки! Они приковывали взгляд, тревожили и не давали сосредоточиться на деле, о котором ему говорил его заместитель. — Давайте завтра, ей-Богу, сейчас у меня совершенно нет сил обсуждать эту проблему.

Он повесил трубку и снова обратился к Кристине:

— Я тоже попал в ужасно глупое положение.

Каждый звук, произносимый им, отдавался в Кристине болью и отчаянием. «Боже мой, — подумала она, — как же мне выбраться из этой ситуации?» Выглядела она совершенно потерянной и очень бледной.

Они стояли друг против друга и смотрели друг другу в глаза. Время шло. Легкий шелест кондиционера мягко звучал в полумраке квартиры. Тишина не давила на их плечи, им было легко вот так, в полумраке, в тишине, слушать дыхание друг друга, и казалось, что это может длиться вечность. Кристина вздохнула и первой решилась нарушить тишину:

— Простите меня, я не знаю, что делаю в вашем доме. На самом деле я шла сюда с определенными намерениями, но… Я не могу их реализовать, потому что… — она хотела сказать, что он ей нравится, а то, с чем она шла сюда, не очень порядочно и не совсем красиво. И вообще недостойно даже мысли об осуществлении. — Вы, возможно, не поймете меня, господин Седых, да и… собственно… я передумала. — Она грациозно протянула ему руку для пожатия. Голос ее был тверд, она наконец-то взяла себя в руки и ей удалось стать внешне совершенно спокойной. Он поцеловал ее руку, нежно задержав губы на теплой бархатистой коже.