Открой свое сердце - Страница 70

Спина перестала болеть, выпрямилась осанка, гордо приподнялся подбородок, даже голос ее несколько изменился.

Он стал более низким и глубоким. Алинка почувствовала, как в голосе ее появились доселе незнакомые полутона, благодаря которым на нее стали оборачиваться и задерживать дольше обычного взгляд проходящие мимо мужчины.

Если ей случалось звонить по телефону и разговаривать со сдержанными на выражение эмоций и чувств англичанами, то они непременно интересовались, нет ли возможности познакомиться с обладательницей такого очаровательного голосочка поближе. Алинка смущалась и краснела так, что, наверное, даже на том конце провода сквозь отверстия в трубке незадачливые ухажеры чувствовали это.

«Извините, мисс, возможно, я сказал что-то не то. Я не хотел никоим образом обидеть вас».

— Благодарю вас, все в порядке, — отвечала Алинка, и в груди ее росла теплая волна необъяснимого женского удовлетворения.

Очень скоро она стала первой ученицей в школе. На общих собраниях и маленьких праздниках ее всегда отмечали за отличные успехи и прочили ей хорошую карьеру в будущем. У Алинки появилась подруга — Эрика. Симпатичная веселая Эрика, венгерка, в жилах которой текла цыганская кровь, жила с Алинкой в одном блоке. Блок представлял собой просторную чистенькую комнату на две кухни, со шкафом для одежды, телевизором и холодильником. К этой комнате примыкала сидячая ванна с душем, отгороженная от туалета непрозрачной пластиковой перегородкой. Как сказали бы у нас — совмещенный санузел. Девочкам это нисколько не мешало. Эрика любила подолгу плескаться в ванной и чуть ли не часами простаивала в душе. Алинка туалетные процедуры проводила тщательно, но быстро. Эрика обычно расплескивала воду едва ли не до колен, потом долго все это убирала, а потом снова смывала с себя пот, заливавший ее во время уборки.

Алинка смеялась над подругой, называла ее уткой, потом — птицей, потом — цыпленком. И хотя цыплята обычно не имеют никакого отношения к воде, за Эрикой так и осталось это ласковое «чикен».

В общем, они прекрасно ладили. И в первые же каникулы Эрика пригласила Алинку к себе в гости.

Алинка с восхищением смотрела на открывшийся перед нею восхитительный вид. Панорама озера Балатон была потрясающа и великолепна. Легкий бриз перекатывал тонкие шелковые волны. Далекие горы белели снежными шапками и купались в червонном золоте солнца. Снег лежал на лапах елей искрящимися пуховыми шарами. Медленные снежинки кружились и падали на темный ворс Эрикиной шубки.

Алинка с благодарностью посмотрела на Эрику.

— Ну как? — поинтересовалась та, чувствуя волнение подруги.

— Потрясающе! — ответила Алинка. — Ты знаешь, у меня дома, где я родилась, почти такой же пейзаж. Те же горы, покрытые снегом зимой и летом, такой же снег на елях, и дети… Такие же дети на лыжах… Ты знаешь, — сказала она с тоской, — я очень соскучилась по дому.

— А почему же ты не едешь туда? — поинтересовалась Эрика, но тут же смущенно улыбнулась. — Нет, я не это имела в виду, ты приехала ко мне в гости, и я очень хочу, чтобы ты подольше здесь задержалась. Но у нас ведь была свободная неделя в ноябре. И ты могла съездить по молодежной визе. Билет вдвое дешевле… Но ты осталась.

— И ты ведь осталась? — Алинка сверкнула светлыми глазами и отвернулась от подруги, осматривая дальние пики гор.

— Ты же знаешь, у меня были хвосты.

— А мне некуда ехать.

— Как же? Ты ведь сказала, что хочешь домой.

— Домой — это туда, где я родилась, и… где похоронена моя мама. И еще… — Алинка словно раздумывала, стоит ли ей говорить об этом, — где живет мой любимый.

— Любимый?! — Эрика радостно всплеснула руками. — У тебя с ним было? — она понизила голос до шепота, и глаза ее сделались лукавыми, как у лисы.

— Что «было»? — опешила Алинка.

— Да ладно, ты же знаешь, о чем я.

— А, — поняла Алинка и покачала головой. — Нет, не было.

— Но зато вы, наверное, целовались! — Эрика вытянула губки, изображая поцелуй, и рассмеялась. — До упаду. Так?

— Нет, — снова покачала головой Алинка.

— Ну как же, — огорчилась Эрика. — И ты никогда не целовалась? Врешь ты все. Скрываешь, наверное, а?

Алинка хотела объяснить все подруге, но не знала, с чего начать. Она с трудом подыскивала английские слова, ведь Эрика не знала русского, а Алинка не знала венгерского. Как сложно рассказать о любви на чужом языке. Тут и на своем не знаешь, как выразить собственные мысли, а на чужом… Алинка посмотрела в темные большие глаза Эрики. «До чего у нее густые ресницы», — подумала она и улыбнулась. Ей показалось, что у Витьки ресницы очень похожи на Эрикины. Такие же длинные, густые и загнутые кверху. Как приклеенные.

В ответ на ее невольную улыбку засветились глаза и у Эрики.

— А у меня было, — доверительно прошептала она. — Я думала, все, конец! Думала — пропала насовсем. У него такие сильные и умелые руки. О! Такие красивые ноги. А попка!

Алинка прыснула в кулачок. Эрика обиженно надула губки.

— Да что ты понимаешь, а? Ты еще не видела, какие бывают у ребят восхитительные попки!

— Попки? — переспросила Алинка. — Я правильно тебя поняла, это та часть туловища, на которой обычно сидят?

— Да ладно тебе, — Эрика бросила многозначительный взгляд на проходящих мимо молодых мужчин. Мужчины и без того заглядывались на разговаривающих по-английски девчонок. Что и говорить, обе они были хороши, каждая по-своему. Эрика — жгуче страстной и дикой энергией вольной пантеры. Алинка — милой и теплой женственностью среднерусской сдержанной красоты.